Треск цикад и пенье птиц могут лишь пригрезиться.
Но опять, открой глаза — и уходит сон.
Сталью вспахана земля и четыре месяца
В канонаде слышу я похоронный звон.
И играет детвора стрелянными гильзами,
Вмиг сдувает их в подвал самолётов гул.
Не фатой укрыт Луганск, а дымами сизыми,
И израненный Донецк на руке уснул.
Ах, как хочется порой лечь на простынь белую,
Только мирной суетой сердце не болит.
В каждом выстреле вопрос: верую — не верую?
И с надеждой на меня прошлое глядит.
Не отмыть мне рук своих от земли, от пороха.
Как не выжечь из души боли от потерь.
И зависит жизнь моя от чужого промаха…
Но я слышу в свисте пуль чей-то шепот: верь!
